Эволюция права: от литературной собственности к авторскому праву (XV–IХХ века), и ее причины

Тот, кто обращается к публике от своего собственного имени, называется автором. 

И. Кант

Рассматривая историческую эволюцию отрасли авторского права, современные исследователи указывают начальную точку возникновения правовой охраны печатных литературных произведений в средних веках (чаще всего называется XV век). Тогда в различных странах Европы после изобретения и распространения печатных машин возникла практика выдачи привилегий на монопольное (исключительное) право того или иного издания. Привилегии обычно предоставлял монарх или публичные власти в городах-государствах. При этом основой выдачи привилегии лежала вначале ничем не обусловленная «милость», то есть свободное усмотрение государя. Позднее выдача привилегий стала обычным делом для правителей («попечительство искусств и полезных ремесел»), то есть стала неким регулярным действием. Далее возникли уже нормативные акты монаршей власти — законы, регулирующие порядок выдачи привилегий. 

Необходимость охраны и целесообразность для государства в средние века привилегий на издания была обусловлена важной ролью книг в просвещенной (очень немногочисленной, но влиятельной) части общества и необходимостью цензуры их содержания (государственной и церковной). Создание механизмов правовой охраны также требовало стремительное развитие технологии книгопечатных машин (позволявших печатать относительно большие тиражи), сделавших эту отрасль важной для городской экономики (книги перестают быть предметом роскоши, а книгопечатание и книготорговля становятся доходным промыслом). 

Примечательно, что в подобных обзорах истории возникновения авторского права современными учеными почти не дается пояснений, что возникшая в средние века правовая охрана печатных книг не имела практически ничего общего с современным авторским правом, принятым в континентальной правовой семье. Это было принципиально иное правовое регулирование оборота печатных произведений, получившее название «литературная собственность». Примечательно, что термин «литературная собственность» незнаком многим современным цивилистам в России, даже специализирующимся в области интеллектуальной собственности. Юристы-международники могут встретить данное название в английском исполнении (literary property) в правовой литературе англосаксонской системы. Литературная собственность в англосаксонском праве сегодня используется в качестве широкого понятия, относящегося к совокупности объектов, защищенных в режиме копирайта¹. 

Несмотря на то, что данная тема мало освещена в современных научных изданиях, она не обладает новизной даже в отечественной правовой литературе. Вопросы эволюции литературной собственности к авторскому праву были с разной степенью детальности рассмотрены дореволюционными классиками российской цивилистики. Об этих вопросах писали наши блестящие мыслители: Победоносцев К.П., Муромцев С.А., Шершеневич Г.Ф., Спасович В.Д., Пиленко А.А., Канторович Я.А. Поэтому это не новое, а хорошо забытое знание. Это отчасти объясняет то, что эти авторы жили в XIX веке, в начале которого в России и оформился переход от литературной собственности к авторскому праву. Правда, за рамками дореволюционных работ остались экономические причины такого развития права в книгопечатании. Взгляд современного юриста позволяет шире посмотреть на историческое развитие, в том числе используя марксистское материалистическое понимание истории, которое в ряде случаев четко указывает на экономические предпосылки изменения права (пресловутый базис производительных сил, влияющий на надстройку в виде права). 

В качестве первоначального наблюдения можно отметить, что базисом трансформации литературной собственности в авторское право стало развитие производительных сил в книгопечатной отрасли и формирование относительно развитого потребительского рынка книг. В результате произошло увеличение конкуренции между издателями и возрастание значимости фигуры автора в формировании ценности, привлекательности и как следствие, денежной стоимости издания перед публикой. Выражаясь языком современного маркетинга, развитие рынка книг в период просвещения к XVIII веку привело к росту ценности бренда автора и относительному снижению бренда издателя. Этот период также характеризовался усилением буржуазных идей естественных прав человека, в том числе прав творческого человека на свое творение. Примирить в таких условиях издателя и автора как фигуры, определяющие само существование печатного дела, могло лишь право, где формальным носителем первоначального защищенного законом имущественного интереса (эксклюзивность содержания произведения) являлся не издатель, а автор. При этом издатель ввиду его более сильного экономического положения в капиталистическом обществе мог спокойно получить в дальнейшем все имущественные права от автора по вполне кабальному авторскому договору. 

Для базового понимания эволюции отрасли права, которая ныне именуется «авторское право», важно взглянуть на его истоки в средних веках. Легко заметить, что на ранних этапах становления механизмов правовой охраны никакого авторского права, как права автора, в книгопечатании не было и никем не признавалось. Поэтому возникшее в средние века явление охраны изданий — это было не право автора, а право книгопечатника, то есть промышленника. То есть первоначальным носителем права на издание сразу становился промышленник, но никак не автор. 

По-другому в Европе в средние века к моменту возникновения промышленного книгопечатания и не могло сложиться, так как развитие хозяйственного права представляло собой применение обычного права и постепенную рецепцию римского права. Обычая защищать автора к тому моменту просто не было (литературные произведения: песни, сказки и сказания тогда буквально «передавались из уст в уста» и без указания на автора). Несмотря на все величие Римского гражданского права, никаких практических взглядов на авторское право в нем не существовало и поэтому рецепции в части авторского права быть просто не могло. Само пришедшее от древних римлян в средневековую Европу слово «гонорар» (honorarium) означало выплату-вознаграждение достойному гражданину (honor — достоинство, честь), оказывающему почетную услугу. В частности, это выплата выступающему на форуме защитнику в процессе, но отнюдь не авторский гонорар. 

В отсутствии какого-либо намека на охрану прав и интересов автора, в период становления книгопечатания в средневековых городах уже были цеховые механизмы охраны интересов ремесленников и промышленников (оружейников, ткачей, ювелиров и проч.) в их корпорациях. Они первоначально распространились и на книгопечатание, как отрасль городской промышленности. Цеховые (корпоративные) правила (часто в виде ранее установившегося обычая) в отдельных городах определяли основные положения профессиональной деятельности члена цеха. Так, на определенном этапе цеховым порядком определялось, кто и как может печатать тираж. Ввиду наличия цензуры к этому регулированию с необходимостью добавлялся государственный контроль (иногда цензура поручалась самой корпорации). Но основная цель цехового регулирования была отнюдь не в отстаивании интересов отдельного промышленника, а во избежание перепроизводства и падения цены на ремесленную продукцию. Определенные договоры иногда связывали цеха и гильдии разных городов (городов-государств), что предавало этим отношениям межгосударственный характер. 

Отсутствие возникновения защиты интересов автора в тот момент можно объяснить незначительной ролью авторов и незначительными экономическими возможностями этих творческих лиц (в сравнении с промышленниками). Более того, наиболее популярными и массовыми первыми печатными изданиями были Библия и древние канонические религиозные тексты, и то, что сейчас называют эпосом, то есть авторов как субъектов отношений там просто не было. Но даже когда позже стали печататься «авторские» издания (например, учебные тексты, издававшиеся в типографиях при университетах), по-прежнему интересы издателя-печатника против «незаконной» печати защищались цехом, а отношения цеховика с автором были разовым договором с уплатой некоего (обычно относительно небольшого) разового гонорара. Никаких процентных отчислений от издания (роялти) автор не получал. 

То есть на ранних стадиях развития механизмов правовой охраны печатных изданий совершенно иным был и субъект первоначального охраняемого права (издатель, но не автор), и правовые основания возникновения права (ввиду принадлежности к цеху и далее ввиду выдачи привилегии на издание, а не ввиду факта создания творческого произведения в объективной форме), и условие охраны (цеховые обычаи и далее усмотрение суверена, но не условие о творческом характере), и возможности передачи права (привилегия не могла быть уступлена по гражданско-правовому договору, но могла переходить вместе с предприятием книгоиздателя к новому владельцу-члену той же корпорации). Именно поэтому в то время данный правовой механизм был известен как «литературная собственность», но никак не «авторское право». 

Само наименование «литературная собственность» даже этимологически максимально приближает этот институт к праву «промышленной собственности». Под термином «промышленная собственность» как в средние века, так и в настоящее время понимается правовая охрана изобретений и товарных знаков через выдачу государством привилегий (патентов и свидетельств о регистрации). Роль изобретателей в праве промышленной собственности в средние века также была весьма незначительной, ибо привилегия выдавалась промышленнику-заявителю (который мог и не быть изобретателем). 

Первоначально правовые механизмы права промышленной собственности (современного патентного права) и литературной собственности (современного авторского права) были довольно близки и возникли примерно в одно и то же время в средние века. То есть права в книгопечатании охранялись примерно тем же порядком (с определенной спецификой), что и в других отраслях промышленности. 

Как справедливо отмечает Афанасьев Д.В.², правовые механизмы патентного и авторского права возникли примерно в одно время в XV веке, то есть в эпоху возникновения книгопечатания в разных частях Европы — в Англии и в Венеции. Поскольку процесс шел параллельно в разных странах, мож- но отметить его экономическую обоснованность. 

Подробно о том, что привилегия печатника не имела ничего общего с сущностью авторского права, отмечали многие дореволюционные цивилисты. О возникновении в XV веке охраны книг в интересах «типографщика» подробно пишет Победоносцев К.П.³ 

Как указывает в недавно изданной работе проф. Луткова О.В.⁴, привилегия защищала интересы издателя, но иногда привилегиями издателя пользовался автор. В качестве примера она приводит королевскую привилегию, выданную знаменитому средневековому французскому романисту Франсуа Рабле, установившую исключительное право «издавать и продавать свои книги, запрещать и разрешать другим лицам перепечатку своих книг». Но как нетрудно видеть, содержание данной автору Франсуа Рабле привилегии издавать и продавать свои книги закрепило за ним в качестве монаршей милости исключительным образом классическое правомочие издателя-промышленника в отношении объекта, в котором воплощено произведение, но не правомочие автора. Ибо в рамках действия авторского права автор не издает и не продает книги, а передает право на публикацию издателю по авторскому договору. То есть в данном случае автору Франсуа Рабле была выдана королевская привилегия книгоиздателя, но не предоставлено авторское право. 

Положение, когда привилегией охранялись права книгоиздателя, но не автора, сохранялось почти четыре столетия (XV– XVIII века). За этот период отрасль книгопечатания прошла путь от фактически монопольных отдельных цехов-изданий, расположенных далеко не в каждом европейском городе, до почти современных высоко конкурентных рынков с массовыми тиражами не только книг, но и периодических изданий — журналов и газет. Развитие правовой охраны от «права издателя» к «праву автора» (история победы авторского права над издательским) в Европе четко показано в статье «Литературная собственность»⁵ дореволюционного издания энциклопедического словаря Брокгауза и Эфрона: «Идея покровительства типографской и издательской промышленности только в XVIII веке отступает перед мыслью об экономическом интересе самих авторов; с другой стороны, на смену привилегий, защищающих данного издателя или автора, является защита всех издателей и авторов, основанная на общих нормах. Раньше всего эта эволюция завершилась в Англии. Привилегии первой половины XVI в. поощряли только типографскую промышленность; но в 1556 г. издатели и книгопродавцы организованы были в корпорацию (Stationer’s Company), которой поручена была цензура. Так как каждое сочинение для выпуска в свет нуждалось в одобрении корпорации, то издание книг сделалось монополиею ее членов, с которыми могли соперничать только лица, получившие особые привилегии. Компания ввела у себя обязательную регистрацию всех книг, сохранявшуюся и после того, как цензура была уничтожена (1694). Свобода печати дала сильный толчок развитию литературы; авторский гонорар, жалкий еще при Мильтоне, к концу века стал быстро расти. Новые условия писательской деятельности привели к закону 1709 г., который имел целью «предупредить разорение авторов от контрафакции и поощрить ученых людей и впредь писать полезные книги». Этот закон ввел исключительное право автора на воспроизведение в течение 14 лет с продлением еще на 14 лет, если автор к концу первого срока находился в живых. Во Франции идея защиты авторского права выяснилась во время борьбы парижских издателей за монополию против провинциальных издателей, отстаивавших свободу распространения книг; парижские издатели (1725) начинают защищать свою монополию преемством от авторов, самостоятельное право которых основано на труде, а не на королевской привилегии. Этот аргумент оказывается выгодным для наследников авторов, которые заявляют по истечении сроков издательских привилегий о своих правах; королевский совет в 1777 г. санкционирует победу авторского права над издательским». 

В Российской империи авторское право и соответствующий закон (Цензурный устав) появляется чуть позже — в 1828 году. Примечательно, что в 1812 году — то есть также раньше в нашей стране был принят и первый патентный закон (о привилегиях). Считается, что первым носителем авторских прав в России была семья А.С. Пушкина, которой привилегию заключать договоры с издателями на издания его стихов и других произведений предоставил император Николай I после трагической гибели поэта. 

То есть только в ХХ веке в Европе, включая Российскую империю, произошел окончательный переход от издательского права к авторскому праву, причем тогда еще по традиции этот институт именовался «литературной собственностью». 

С чем связана историческая победа авторов в борьбе за свои права на создаваемые произведения против класса промышленников (издателей и книготорговцев)? Как уже отмечалось, с экономической точки зрения в тот период это была победа во многом формальная. Имущественное превосходство издателей и возможность навязывания условий авторских договоров писателям она не отменила вплоть до ХХ века, когда развитое авторское право позволяет в значительной мере уравновесить положение писателей и издателей в борьбе. 

Из представленного фактического материала представляются очевидными, как минимум, две причины такого перехода. Данные причины можно выделить хотя бы потому, что их не было в XV веке, но они объективно сформировались к XVIII веку: 

1) возникло большое количество издательств и развилась конкуренция издателей (в том числе за потенциально популярные авторские произведения); 

2) возросла ценность автора (авторского начала) для читателя, та самая популярность, что стало критически важным для успешности оборота издаваемого произведения. 

Создавшийся экономический базис для формирования авторского права на базе издательского права был осмыслен в правовых категориях великим философом Иммануилом Кантом, жившим и работавшим в то время. Кант в своей «Метафизике нравов»⁶ в 1797 году одним из первых рассмотрел и обосновал авторское право, как право особого рода. Он очень метко подметил, что автор — это тот, кто в произведении, как и в своей речи, обращается к читателю от собственного имени. Но Кант видит, что автор обращается к публике не напрямую, а через хозяйственную деятельность издателя. Интересно, что Кант считал авторское право личным правом автора на обращение к публике, реализуемым посредством издателя. При этом Кант не считал авторское право имущественным правом, в частности, обосновывая, что убытки от незаконной перепечатки терпит не автор, а издатель, который получил полномочия представлять автора (mandatum), и именно у ведущего хозяйственную деятельность издателя возникают убытки при несанкционированной перепечатке. 

Взгляд Канта на авторское право как на личное право в конце 18 века характеризует значительно возросшую роль автора для публики. Издатель лишь представитель, реализующий поручение автора донести произведение до публики. Именно выдающиеся писатели и композиторы, которые завоевали массовую популярность, сделали искусство максимально личным и в то же время массовым, что важно для экономического использования. Произведение, которое получает публика — это проявление творческой личности автора, которое пошло в публику (считается, что отсюда происходит слово «пошлость» — что-то изначально творческое, но уже ставшее общим местом). Сочетание популярной творческой личности автора и массового тиража — вот экономическая основа успеха издательского дела. 

Критерий наличия творческого характера (творческой составляющей) в литературном произведении в качестве условия возникновения его правовой охраны является общепринятым условием в континентальной системе. Вместе с тем это весьма объективно неопределенный критерий. Даже на доктринальном уровне убедительного понимания того, что такое творческий характер не выработано. Введение различных объективных и субъективных признаков творческого характера вряд ли можно считать удачным. При этом очевидно, что действительно объективный критерий — новизна произведения (к которой зачастую в итоге сводятся все рассуждения о творческом характере и оригинальности) вовсе не есть условие о творческом характере. Когда условие о творческом характере литературного произведение оказывается выполнено? Когда и как простое предложение или несколько предложений (без рифмы) становятся творческим и даже гениальным литературным произведением (Старый пруд. Прыгнула лягушка. Всплеск воды.)⁷? 

Полагаем, что объективно условие о творческом характере может означать лишь то, что у произведения есть автор — лицо, считающее себя таковым, которое готово отстаивать права на свое произведение перед всеми и каждым. Все оставленные условия о творчестве — субъективные, то есть полностью зависящие от субъективной оценки произведения кем-то внешним к нему (литературным критиком, искусствоведом, знатоком, экспертом, ценителем и проч.). О субъективных критериях оценки творчества можно объективно сказать лишь «о вкусах не спорят». Но также можно отметить, что непризнание авторитетом творческого характера у произведения по факту означает, что произведение не принадлежит автору (его права на произведение не признаются и не охраняются в обществе). 

Именно изучая исторические подходы в разных странах к выработке условия о творчестве — общепризнанного условия правовой охраны объекта авторского права, можно заметить, что исторически условие «творческого характера» означало всего лишь констатацию того, что права на произведение должны изначально принадлежать творцу данного произведения, то есть тому, кто сотворил его лично. Никто ни о каком сложном объяснении понятия «творческий» (не растолкованного вплоть до сих пор) тогда не рассуждал. Даже Иманнуил Кант определил лишь, что автор — это тот, кто обращается к читателю от своего имени (через издателя). Философ также относил в своей классификации право автора к личным правам (в отличие от вещных и лично-вещных). 

Отметим, что для того, чтобы личное произведение пошло в тираж, автор, конечно, всегда отчуждает его. Об этом образно пишет проф. Скловский К.И.: «создав произведение, автор отчуждает его от себя, и чем более оно успешно, тем более в нем выражено, стало быть, их тождество, а никто и ничто не может испытывать нужды в тождественном, недостает всегда чего-то иного. В то же время произведение не может служить средством выражения иному лицу; всякий иной собственник произведения относится к нему непременно как к чужому, но не как к своему...»⁸. Но можно утверждать, что для эпохи «литературной собственности» автор полностью отчуждал произведение в пользу издателя. В эпоху авторского права автор стал сохранять свою личную связь с произведением. В современном праве это явно выражено в виде признания за автором неотчуждаемого личного неимущественного права авторства в дополнение к имущественному исключительному авторскому праву, которое отчуждаемо в обороте. 

Объективно, введенное авторским правом условие «творческого характера» означает только то, что автор есть как субъект оборота произведения. Автор изначально представляет произведение обществу в качестве реализации своего личного права как некоей свободы (как, например, право высказаться в обществе по какому-то вопросу). Автор обращается к публике как создатель своего произведения. Поэтому автор, творец — это всего лишь тот, кто утверждает в обществе, что произведение принадлежит ему лично (это в действительности может быть не так в случае плагиата). Так же как и каждый собственник утверждает обществу, что вещь принадлежит ему (в действительности это может быть ложным утверждением). 

Таким образом, «творческое», «оригинальное» и «авторское» — это три синонима, указывающих лишь на то, что произведение (литературный текст) по утверждению некоего лица было создано лично им. То есть автор отчуждает личное произведение (например, передает текст издателю), но сохраняет свою правовую личную связь со своим произведением. В силу декларации авторства — заявивший об этом готов защищать свое произведение, свои личные права на это произведение в обществе (от других). Собственно это и есть правовая презумпция авторства в авторском праве. Можно сказать, что категориями о творчестве, о «творческом характере» в действительности говорится лишь о необходимости наличия творца как субъекта для предоставления охраны по закону. Так, в праве идейно был оформлен переход от литературной собственности, где собственником, то есть защитником печатного произведения, был издатель (не творец) к авторскому праву, принадлежащему автору (творцу). Указание на творчество — это идеологическое оправдание первоначального субъективного права на произведение у автора, а не у издателя. Если хотите, творческий характер — это некая фикция. Поэтому никакого объективного определения творчества в юридической науке так и не возникло до сих пор (возможно множество определений, сводящихся либо к новизне, либо к тавтологиям оригинальности). 

Сегодня считается бесспорным юридическим научным знанием, что как право собственности на вещь не может быть без собственника, так и право на литературное произведение не может быть без автора. Но этот постулат стал верным по историческим меркам совсем недавно. В средние века печатное произведение в экономическом обороте прекрасно существовало без автора, но с издателем. Право по привилегии на издание возникало у издателя (типографщика) и им же защищалось. Собственно, рассуждения о «священном праве собственности», о «естественном праве собственности», как и рассуждения о «неотъемлемом авторском праве творца» — это по сути лишь указание на то, что собственник, автор — это тот, кто защищает свои права на объект в действующей правовой системе. Как эволюция идеи права собственности далеко не сразу пришла к бесспорности утверждения о естественности права собственности (квиритская собственность на раба — «говорящую вещь» в Древнем Риме отнюдь не была естественной), так и изменения от литературной собственности к «неотъемлемому» авторскому праву творца заняли несколько столетий. Основные причины этой эволюции — экономические. На развитом рынке печатной продукции двигателем торговли является личный бренд автора, поэтому право стало авторским. Право в данном случае оформило переход ключевой роли от литературного собственника-издателя к творцу. Этот обусловленный экономической необходимостью переход почти забылся и сейчас мы уже привыкли считать естественным тот факт, что права принадлежат именно автору. 

¹ URL: https://en.wikipedia.org/wiki/Literary_property

² «Зачастую утверждается, что в сфере интеллектуальной собственности авторское право возникло первым, а патентное право появилось гораздо позже. Между тем патенты в современном понимании начали выдаваться еще в начале XV века. Так, первый в мире патент был выдан в 1429 г. во Флоренции, а к моменту изобретения книгопечатания в 1450 г. Иоаном Гутенбергом уже выдавались патентные грамоты на изобретения. Кроме того, в Англии и на территории современной Италии, где впоследствии были приняты первые в мире законы о патентовании изобретений, существовала ответственность за нарушение патентных грамот. Первый в мире закон в сфере интеллектуальной собственности был принят не в сфере авторского права, а именно в отношении патентов в 1474 г. в Венеции». Афанасьев Д.В. Истоки авторского и патентного права, их значение для современного права. Журнал «Интеллектуальная собственность. Промышленная собственность», No 6, июнь 2021 г., с. 53–60.

³ «Вначале исключительное право автора на свое произведение представлялось исключением, основанным на привилегии, защищавшей от перепечатки, так что последняя оказывалась настолько противозаконной, насколько нарушала эту привилегию. Первые привилегии даны были Венецианской республикой и нюрнбергским сенатом (1494–1496). Потом право это стали разрабатывать юриспруденция и судебная практика, затем оно сделалось предметом законодательства и, наконец, ныне является общим, всеми сознаваемым гражданским правом. Покуда оно было еще привилегией, сознание не проникало еще в сущность этого права. Доказательством служит и то, что привилегия относилась большей частью к типографщику, а не к автору сочинения, так что защитой пользовалось издательское, а не авторское право». Победоносцев К.П. Курс гражданского права. Первая часть.Вотчинные права. Москва, статут, 2002.

⁴ «Привилегия чаще предоставлялась именно издателю, но в некоторых случаях ее удавалось получить автору. Так, драматург Франсуа Рабле в 1550 году получил у короля Франции Генриха II привилегию, обеспечившую ему исключительную возможность издавать и продавать свои книги, запрещать и разрешать другим лицам перепечатку своих книг». Луткова О.В. Авторские права в международном-частном права, Москва, Проспект, 2021.

⁵ URL: http://niv.ru/doc/dictionary/brockhaus-efron/articles/203/literaturnaya-sobstvennost.htm?ysclid=l5paxpdw1j456755194

⁶  «Книга — это сочинение, представляющее речь, обращенную кем-то к публике в зримых знаках языка. Тот, кто обращается к публике от своего собственного имени, называется сочинителем (аutor). Тот, кто в сочинении публично выступает от имени другого лица (автора), является издателем. Если издатель делает это с разрешения автора, то он правомерный издатель. Если он не имеет такого разрешения, то он неправомерный издатель, т.е. перепечатчик. Сочинение есть не непосредственное выражение понятия, а речь, обращенная к публике, т.е. сочинитель выступает публично через издателя. Издатель же выступает не от своего имени, а от имени автора, на что он имеет право, если последний предоставил ему полномочия (mandatum). Перепечатчик хотя и выступает в своем самовольном издании от имени автора, но не имеет на это полномочий. Он совершает против издателя, избранного автором, преступление — похищает выгоду, которую издатель мог и хотел извлечь из пользования своим правом. Он похищает у издателя право на получение дохода от своей предпринимательской деятельности. следовательно, деятельность перепечатчика незаконна». Кант И. Матафизика нравов. Метафизические первоначала учения о праве, Москва, «Канон-Плюс», 2014.

⁷  URL: https://ru.wikipedia.org/wiki/старый_пруд_(Басё)

⁸ Скловский К.И. «Собственность в гражданском праве» Гл. 7, 168 с.

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК 

1. Победоносцев К.П. Курс гражданского права. Первая часть.Вотчинные права. Москва, Статут, 2002. 

2. И.Кант Матафизика нравов. Метафизические первоначала учения о праве, Москва, «Канон-Плюс», 2014. 

3. Табашников И.Г. Литературная собственность, ее понятие, история, объект и субъект. 1878. 

4. Канторович Я.А. Литературная собственность. Спб. 1895.

5. Скловский К.И. Собственность в гражданском праве, Статут, 2010.

6. Луткова О.В. Авторские права в международном-частном права, Москва, Проспект, 2021. 

7. Афанасьев Д.В. Истоки авторского и патентного права, их значение для современного права. Журнал «Интеллектуальная собственность. Промышленная собственность», No 6, июнь 2021 г., с. 53–60. 

8. Словарь Брокгауза и Эфрона, статья «Литературная собственность» URL: http:// niv.ru/doc/dictionary/brock haus-efron/articles/203/ literaturnaya-sobstvennost. htm?ysclid=l5paxpdw1j456755 194